«Не нужно продавать душу дьяволу, самое важное — что запомнят зрители», — режиссеры хоррора «Два, три, демон, приди!» студии A24 о своем дебюте

10 августа в прокат выходит хоррор «Два, три, демон, приди!». Дмитрий Елагин поговорил с его создателями и основателями одного из крупнейших YouTube-каналов RackaRacka Майклом и Дэнни Филиппу.

Часто сценаристы хорроров вдохновляются страшилками, городскими легендами и сказками. Есть ли у «Два, три, демон, приди!» связь с фольклором?

Майкл: Культурно мумифицированная рука в нашем фильме — это переосмысление доски «Уиджи», которую применяют для связи с духами. Если отталкиваться от реальности, то нам хотелось метафорически показать опасность зависимости от наркотических веществ, алкоголя и секса.

Дэнни: При разработке проекта мы сочинили легенду о происхождении руки, но решили ее не использовать, потому что сюжет не про нахождение истоков демонического предмета, а про общение с ушедшими на тот свет родственниками. Поэтому герои в картине даже не догадываются, с чем они играются.

Но вы, конечно же, знали обо всех опасностях.

Дэнни: Да, мы даже представляли себе, как эта рука может говорить.

Майкл: Долго придумывали, какие надписи на нее нанести, какое значение они имеют, но в итоге решили не раскрывать тайны, оставили только подсказки.

У «Два, три, демон, приди!» структурно несколько уровней: есть мифологический про общение с призраками, реалистический про аддикции, а также психологический про переживание утраты близкого человека. Как вы конструировали фильм на этапе сценария?

Дэнни: Часто в хоррорах забывают про людей и их психологию, нам же хотелось, чтобы зрителя беспокоили проблемы наших персонажей. Они не ученые или космонавты, а обычные люди, поэтому нужно было придумать им характеры. Мы сделали ставку на психологический аспект.

Майкл: Основная тема «Два, три, демон, приди!» — побег из реальности от раздирающего всего чувства отчаяния. Когда ты пьешь, чтобы сбежать от всего, не получаешь удовольствия — так главная героиня Мия входит в контакт с мертвыми не ради ярких эмоций.

Дэнни: В картине каждый признак отражает эмоции героев. Так утонувшая женщина, которая говорит с Мией во время спиритического сеанса, передает ее депрессивное состояние, хрупкую и чувствительную сторону характера.

У фильмов ужасов ярче всего видна проблема жанрового кино, они будто завязаны на куче штампов: закрывающихся резким хлопком дверях, «случайной» жертве в начале хронометража, ночном времени действия и так далее. Ваш же хоррор полон юмора, так вы пытались избежать стереотипности?

Дэнни: Для европейской культуры типичны истории о подростках, которые из любопытства отправляются в заброшенный дом, чтобы там встретиться с призраками. Они боятся, но получают удовольствие от маленького приключения — нам хотелось передать это чувство детской непосредственности в обращении со страшным. Также когда в жизни происходит что-то ужасное, люди шутят об этом, чтобы через юмор пережить травматичные события.

Майкл: Поэтому мы считаем, что юмор добавляет энергии в хоррор — жанр, который мы очень любим.

Дэнни: Нас сильно вдохновило корейское кино, не только фильмы ужасов, но и «Воспоминание об убийстве» Пона Джун-хо, в его драматической картине так же много шуток.

Майкл: Наши героини периодически смотрят на ту самую «дверь в подвал» и прямо говорят, что не пойдут туда. Это весело и интересно.

Дэнни: При этом нам не хотелось делать кино слишком интеллектуальным и постоянно шутить над клише в хоррорах, мы пытались выдержать баланс между основами жанра и личным стилем.

Майкл: Тропы, которые вы упоминаете, важны для культуры фильмов ужасов, мы их по-своему переоцениваем. Поэтому когда дверь резко захлопывается, наши подростки не удивляются и понимают, что происходит. Люди говорят иногда говорят, что хоррор — низкий жанр, мы не согласны и всячески это показываем. Хоррор — это всего лишь сюжетный конструкт, внутрь которого ты можешь завернуть любую мысль.

Дэнни: У каждого жанра есть свои клише: в экшенах герои не оглядываются на взрывы, а в драмах кто-то обязательно вспоминает свое травматическое прошлое. Культуры всего мира используют похожие друг на друга образы, современные авторы могут даже не знать, куда уходят корни используемых ими тропов и мотивов.

Майкл: Говоря о предубеждениях: если бы вы оказались в нашей картине, то попробовали бы войти в контакт с призраками?

Конечно нет, я и в страшный подвал бы не пошел, из фильмов ужасов переношу только про зомби. Кто стал вашим вдохновителем, кого мы могли бы назвать своим «отцом»?

Дэнни: Я бы не стал упоминать только режиссеров хорроров, меня глубоко впечатлило «Возвращение» (2003) Андрея Звягинцева, он тоже снял кино про встречу с духом умершего родственника. Этот красивый момент, как дети перевозят на лодке тело умершего отца, атмосфера произведения, необычная интерпретация истории взросления, операторская работа, открывающие кадры с водой — я бы хотел снять что-то подобное, в «Два, три, демон, приди!» есть отклики на «Возвращение». Если вспоминать именно хорроры, то я бы выбрал оригинальную трилогию Сэма Рэйми «Зловещие мертвецы» (1981–1992), мы смотрели много всего в детстве, что родители не разрешают.

Майкл: Я помню, как Дэнни с друзьями смотрел «Пилу 2» (2005, реж. Даррен Линн Боусман), а я из-за угла подглядел момент, когда женщина бросилась в яму со шприцами. Моя первая картину, которую я посмотрел в шесть лет, — «Чужой 3» (1992, реж. Дэвид Финчер), было страшно до смерти. Потом нас как-то отец взял на фильм с рейтингом PG (прим. ред.: до 18 лет в сопровождении взрослых), это была «Техасская резня бензопилой» (1974, реж. Тоуб Хупер).

У вас похожий жизненный и зрительский опыт, но как вы работаете в паре? Как вы решаете, кто будет что снимать?

Дэнни: Мы деремся на кулаках до последней капли крови. (Оба смеются)

Майкл: Дэнни больше общается с актерами, у него лучше получается вести переговоры со съемочной группой. Остальная работа распределяем обязанности поровну.

Дэнни: На меня ложится весь пост-продакшн, специальные эффекты, музыка и саунд-дизайн.

Майкл: Иногда у нас бывают художественные разногласия, мы их разрешаем простым диалогом. Чаще всего спорим по монтажу, длине кадров.

Дэнни: С «Два, три, демон, приди!» каждый сделал свою версию картину и послал пяти людям для ревизии: продюсерам, со-сценаристам, другим режиссерам, друзьям, только не кинокритикам. (Смеются)

В итоге «Два, три, демон, приди!» выходит под крылом студии A24, выпустившей в прошлом году хит «Все, везде и сразу» (2022). Как так получилось? Были ли другие предложения?

Майкл: После премьеры на «Сандэнсе» в начале года к нам с предложениями пришло много дистрибьюторов, были настоящие торги за права над фильмом. К нам обратились гиганты индустрии и буквально питчили себя.

Дэнни: Были студии крупнее A24, они предлагали безумные деньги, но нам был важен бренд и полная свобода, контроль над финальным продуктом. Мы большие фанаты творчества Джордана Пила («Прочь», «Нет»), поэтому финальный выбор пал на А24. В итоге мы всем довольны, потому что эта студия на первое место ставит творческий процесс, а не маркетинг. Мы ценим свободу, потому что к ней привыкли: много лет создавали контент для нашего YouTube канала RackaRacka , всем управлял бездушный алгоритм, который не мог перемонтировать видео, выбросить какие-то кадры. YouTube научил нас, что деньги приходят и уходят, не нужно продавать душу дьяволу, самое главное — что запомнят зрители. «Два, три, демон, приди!» — полностью профинансирован нами и продюсером Кристиной Кейтон, мы сделали все, чтобы осуществить мечту.

Если фильм соберет огромную сумму в прокате, какие ваши планы?

Майкл: Вложим в следующий проект, это наш принцип с YouTube.

Дэнни: Вообще надо бы подумать о покупке дома и жизни в комфорте. Но это совсем не приоритет.

Автор – Дмитрий Елагин

---